Целий и Латеран

Дорогу на канонический римский холм Целий (Celio) видно издалека: и от Колизея, и с Палатина бросается в глаза белоснежный ренессансный фасад церкви Сан-Грегорио-Маньо (San Gregorio Magno al Celio). В древности здесь были владения рода Анициев, из которых произошел папа Григорий Великий, основатель церкви с прилегающим монастырем и радетель всего Рима, в VI веке, после варварских набегов, крайне нуждавшегося в защите и благом управлении. Мраморный епископский трон Григория хранится в отдельной капелле, но самое интересное — не внутри, а слева от входа: монахи-камальдолийцы как ни в чем не бывало выращивают капусту и базилик вокруг трех часовен (Oratori al Celio) с росписями Сеиченто (Помаранчо, Доменикино, Гвидо Рени); в крайней слева хранится мраморный стол, за которым папа, по преданию, ежедневно кормил по дюжине бедняков.

За стенами монастыря контрфорсы фотогенично перекинуты через узкий проулок Кливо-ди-Скауро (Clivo di Scauro) — не только он сам, но и название (в честь консула Марка Эмилия Скавра) сохранились с античных времен. Арки поддерживают базилику Санти-Джованни-э-Паоло (Santi Giovanni e Paolo), тоже очень древнюю — она стоит на домах IV века, один из которых якобы принадлежал святым Иоанну и Павлу (только это не апостолы — покровители Рима, а братья-солдаты, обезглавленные за отказ почитать Юпитера). Кое-какие фрагменты зданий сохранились — можно спуститься в подземелье (www.caseromane.it), где показывают настенные росписи разных времен — от I до XII века, в том числе изображение Христа, распятого в длинной хламиде вместо привычной набедренной повязки. Сама церковь хороша романскими мраморными львами у входа и стройной кампанилой. Cиние и зеленые диски, которыми часто украшены колокольни этих времен, не что иное, как арабские тарелки. В Европе секрет ярких красителей был утерян, посуду везли караванами с Востока, поэтому стоила она баснословных денег и была доступна только самым богатым общинам. Напротив церковного портика — вход на виллу Челимонтана.

С другого конца парка — еще одна церковь, Санта-Мария-ин-Домника (Santa Maria in Domnica): в IX веке над базиликой взял шефство Пасхалий I, о чем напоминает мозаика в апсиде на лазурном фоне (папа-строитель с квадратным нимбом притулился у ног Мадонны), а в XVI веке — кардинал Фердинандо Медичи: он оставил после себя великолепный резной потолок. Правда, увидеть его в ближайшее время сложно: из-за строительства метро церковь закрывается, а фонтан-лодочку — выполненную Сансовино копию античного ритуального судна — почти не разглядеть за забором. 

Любителям сильных ощущений рекомендуется свернуть на улицу Санто-Стефано, чтобы мороз пробежал по коже от фресок Помаранчо: в круглой базилике Санто-Стефано-Ротондо (Santo Stefano Rotondo, www.santo-stefano-rotondo.it) он изобразил мучения Христа и его последователей в таких кровавых подробностях, что смутился даже маркиз де Сад. 

От Санто-Стефано придется сделать небольшой бросок влево, чтобы застать уличный рыночек (если дело происходит утром) и проникнуть в монастырь Санти-Куаттро-Коронати (Santi Quattro Coronati), оставшийся почти нетронутым с XIII века. За суровыми стенами, возведенными в расчете на вражеские набеги, скрываются августинки-затворницы; порой слышно, как они распевают гимны с крытой галереи, со Средних веков сохранившейся в их церкви. Если мессы нет, из левого нефа можно выглянуть в очаровательный клуатр с расписными арками, но главное сокровище — капелла Сан-Сильвестро (Oratorio San Silvestro; за дверью со звонком справа от входа). Фрески 1248 года под низким сводом, определенно, стоят взноса в €2: там в подробностях описана история о том, как папа Сильвестр крещением исцелил императора Константина от проказы, а в обмен получил право на владение Римом. Историки выяснили, что грамота, закрепляющая Константинов дар, — подделка, но именно ей до XX века понтифики подкрепляли свою власть. Капелла числилась за цехом резчиков, поскольку четверка святых, которым посвящен монастырь, пострадала при Домициане за отказ высекать из камня языческих идолов. Недавно в надвратной башне, доставшейся обители от замка кардинала Конти, нашли еще одну порцию фресок — аллегории 12 месяцев, времен года и добродетелей на лазурном фоне, по всей видимости, украшавшие готический пиршественный зал. Правда, проникнуть внутрь удается крайне редко и только с экскурсией (запись на www.aulagoticasantiquattrocoronati.it).

Все это лишь подготовка к одному из сильнейших впечатлений, какие можно получить в Вечном городе, — уровни базилики Сан-Клементе уходят вглубь римской истории. В 1857 году ее настоятель догадался, что под полом может скрываться прежнее, более древнее здание, — и палеохристианский храм действительно откопали. Вероятно, после того, как Рим в 1084 году основательно пожгли норманны, старые стены решено было не восстанавливать, а засыпать и поставить над ними новую церковь. Попасть в подземелье нужно ради увлекательных настенных историй из жизни титульного святого, папы Климента I. За проповедническое рвение его сослали в Инкерманские каменоломни в Крыму, где он продолжал обращать язычников многими сотнями, за что в конце концов был утоплен. Мощи его остались в труднодоступной пещере, но по молитве учеников море периодически расступалось (эта часть истории рассказана у входа в подземную базилику). В IX веке святой Кирилл (тот самый, что изобрел славянский алфавит) вернул их из Херсонеса в Рим, чем заслужил право быть похороненным в базилике рядом с Климентом.

И Сан-Клементе, и монастырь Куаттро-Коронати процветали в силу близости к историческому центру христианского мироздания — собору Сан-Джованни-ин-Латерано. Базилика на Латеране появилась благодаря исходу битвы у Мульвийского моста, где в 312 году Константин разгромил узурпатора Максенция и получил власть над всей Западной Римской империей. Район, в котором была расквартирована гвардия соперника, сровняли с землей, оставив в живых только дворец второй жены Константина. Его император подарил тогдашнему папе в знак благодарности: по легенде, накануне сражения в небе ему был явлен крест и слова «Сим победиши!». 

На площади перед Сан-Джованни когда-то гарцевал бронзовый Марк Аврелий, которого считали Константином, а теперь устраивают митинги и концерты. С дальнего ее края виднеются башни Ослиных ворот (Porta Asinaria): они стоят на своем месте с момента постройки городских укреплений, то есть с III века. Через них можно выбраться в современные жилые районы, к полезным одежным магазинам и тирамису из кафе Pompi (via Albalonga 7–11), но если силы еще остались, лучше прогуляться до базилики Санта-Кроче-ин-Джерузалемме, которая добавит в сюжет об удивительных проявлениях веры несколько живописных подробностей. Цистерцианский монастырь при Санта-Кроче до недавних пор был очень светским местом: настоятель в юности служил не то у Миссони, не то у Армани, на мессы приглашал телекамеры и избранную публику, от президентов до кинозвезд (на первые полосы попал визит Мадонны, в смысле певицы), а огород на развалинах амфитеатра III века заказал важному ландшафтному архитектору. В 2011 году папа Ратцингер прослышал о всех этих легкомысленных делах, и монастырь расформировали. На память о былом великолепии остались лишь ажурные ворота в сад.

Слева от Санта-Кроче — городская стена III века и ворота Порта-Маджоре (Porta Maggiore), к арке которых пристроена гробница Марка Вергилия Эврисака, пекаря-вольноотпущенника, жившего в I веке до н. э. и невероятно любившего свое дело: даже мавзолей он заказал в форме тестомешалки. Если пробраться через транспортные развязки поближе, можно разглядеть мраморные барельефы, изображающие все этапы хлебопечения. В античные времена место было не менее оживленным и стратегически важным, чем теперь: здесь пересекалось восемь из имевшихся в столице 11 акведуков.