Манхэттен: система координат

Город делится на пять больших частей, которые называются боро (boroughs): Манхэттен, Бруклин, Куинс, Бронкс и Статен-Айленд. И хотя Бруклин, который до сих пор жалеет о своем присоединении к Нью-Йорку, по праву гордится своими музеями, парками и хипстерскими районами, Куинс славится этническими анклавами, Бронкс не без оснований кичится зоопарком, а Статен-Айленд — хип-хопом, именно Манхэттен остается центром Нью-Йорка, где проводят большую часть времени практически все, кто приехал сюда впервые.

Чтобы не растеряться на Манхэттене, нужно понять, что, как и всякий американский город, он четко поделен на районы. Район в Нью-Йорке определяет все: кто здесь живет и работает, сколько стоят квартиры и гостиницы, какие встречаются рестораны и магазины, опасно или нет здесь находиться после наступления темноты. У каждого района есть свой собственный особый смысл: в Сохо обычно ходят по модным магазинам, в Верхний Вест-Сайд по музеям, в Чайнатун — за дим-самами, в Челси смотреть выставки в галереях, в Ист-Виллидж выпивать.

Манхэттен застраивался с юга на север, поэтому и говорить про него удобнее начиная с южной оконечности.

Сетка улиц в Нижнем Манхэттене (Lower Manhattan) по-прежнему напоминает о голландской колонии Нью-Амстердам: по Уолл-стрит когда-то проходила стена для защиты поселенцев от индейцев и англичан, Перл-стрит была набережной, усеянной битыми раковинами, а на Бридж-стрит находился мост через один из нью-амстердамских каналов. В Финансовом округе (Financial District) банковские высотки и фондовая биржа соседствуют с двухсотлетними домиками, которые помнят еще Джорджа Вашингтона. От Бэттери-парка можно отправиться на водных такси в Бруклин, на экскурсионных корабликах — к статуе Свободы, на паромах — на Статен-Айленд. На месте, где когда-то стояли две башни Всемирного торгового центра, появился целый новый район с музеем 11 сентября, футуристическим вокзалом Сантьяго Калатравы и самым высоким небоскребом Нью-Йорка.

К северу от Финансового района располагается Административный центр (Civic Center), где стоит в парке городская ратуша и возвышается московского вида Муниципальное здание, построенное для городских служб. Здесь туристов поменьше — они приходят, например, поглазеть на величественный небоскреб Вулворт, — но бывают исключительные случаи: например, гигантская толпа собирается здесь во время редких торжественных парадов в честь космонавтов, спортсменов и дружественных императоров.

К нему примыкает набитый людьми, как огурец семечками, Чайнатаун (Chinatown), один из самых густонаселенных районов в мире: здесь на каждом квадратном километре проживает 30 тысяч человек. Для жителей Нью-Йорка это царство китайских чайных и дим-самных, рыбных лавок и азиатских супермаркетов, магазинчиков всякой всячины и пышных уличных фестивалей с барабанщиками и драконами, а в последние годы — еще и адрес прописки новых галерей и питейных заведений разной степени респектабельности. Но есть у Чайнатауна и мрачная изнанка: доходные дома, где в крошечных комнатах живут нелегальные иммигранты, подпольные фабрики и бордели, и кровавые разборки между конкурирующими бандами, хотя по сравнению с 1970-ми современный Чайнатаун — эталон мирной жизни.

Чайнатаун понемногу вытесняет с карты города соседнюю Маленькую Италию (Little Italy). Влиятельных семей из «Крестного отца» здесь давно нет: они укатили в Бруклин, Куинс и дальше на Лонг-Айленд. От средиземноморской культуры остались крашенные в итальянский триколор стены домов, деликатесные лавки с прошутто, моцареллой и оливковым маслом да бесчисленные пиццерии и мороженицы — немножко Диснейленд, но что поделаешь. Зато праздник Святого Януария, который празднуют здесь каждый сентябрь, — самый настоящий: чтобы поучаствовать в десятидневном карнавале, на Манхэттен съезжаются потомки итальянцев со всего города.

С запада к Маленькой Италии примыкает Сохо (SoHo) — пятьдесят лет назад пустынный район, где художники за копейки снимали целые этажи заброшенных зданий с элегантными чугунными фасадами середины XIX века. Когда экономика пошла на поправку и здешнюю архитектуру объявили национальным достоянием, Сохо начал стремительно богатеть, сперва превратившись в квартал художественных галерей, а затем — в один из главных торговых районов города, где открыли магазины Apple и Alessi, Prada и Tiffany, Muji и Supreme. Художников здесь практически не осталось, зато появились бутик-отели и французские бистро.

Похожая ситуация сложилась и на берегу Гудзона в Челси (Chelsea). В прошлом мрачный район гаражей и складов, где оставлял на ночь машину герой фильма Мартина Скорсезе «Таксист», сегодняшний Челси — тот самый район, куда отправляются бродить по галереям в поисках актуального искусства. Галерей здесь десятки; примерно с Девятнадцатой по Двадцать седьмую улицы между Десятой и Одиннадцатой авеню из них состоят целые кварталы. Разумеется, искусством Челси не ограничивается: здесь, например, открыли новый парк Хай-Лайн на линии надземной железной дороги, работает в подвале бывшей кондитерской фабрики печенья Nabisco кулинарный центр Челси-маркет, а в McKittrick Hotel вот уже несколько лет никак не может закончиться лучший театральный перформанс Нью-Йорка — «Sleep No More».

В центре Манхэттена к северу от Хаустон-стрит можно найти самый европейский кусочек Нью-Йорка — Гринвич-виллидж (Greenwich Village). Весь двадцатый век Виллидж играл роль заокеанского Парижа: здесь успела проявить себя добрая половина художественного истеблишмента Восточного побережья. На улицах, застроенных невысокими домами первой половины XIX века, самозародились битники, Боб Дилан и движение за права секс-меньшинств. Джек Керуак, Эдвард Хоппер, Трумен Капоте, Уилльям Фолкнер, Дилан Томас и Айседора Дункан — у всех были адреса и любимые кафе в Виллидже, причем некоторые из них, например Caffè Reggio, уцелели до сих пор. Его завсегдатай Иосиф Бродский жил тут же рядом на Мортон-стрит, хотя сегодня это могут позволить себе разве что кинозвезды.

В куда менее обеспеченных иммигрантских Ист-Виллидже (East Village) и Нижнем Ист-Сайде (Lower East Side) на берегу Ист-Ривер когда-то селились сначала немцы, а потом выходцы из Восточной Европы. Начиная с середины прошлого века обшарпанные доходные дома облюбовали писатели, художники и музыканты всех калибров; здесь жили Аллен Гинсберг и Уинстон Хью Оден, Жан-Мишель Баския и Джон Лури, Лу Рид и Мадонна. В подвальных клубах Ист-Виллиджа начинали Ramones и Патти Смит, Blondie и Sonic Youth, Television и Talking Heads. Сегодня на мрачноватых, но романтических улицах, которые можно увидеть, например, в фильме Джима Джармуша «Страннее, чем в раю», поселилась добрая половина всех актуальных питейных заведений Нью-Йорка.

К северу от Виллиджей начинается Мидтаун (Midtown), бесконечный лес высотных зданий, где во все стороны одновременно бегут толпы людей и где происходит половина всей городской жизни. Здесь находятся главный нью-йорский небоскреб — Эмпайр-стейт-билдинг, главный городской вокзал — терминал Гранд-Сентрал, главная туристическая площадь — Таймс-сквер, главная спортивная арена — Мэдисон-Сквер-Гарден — и множество других учреждений и достопримечательностей, миновать которые нет никакой возможности.

Лес небоскребов упирается в грандиозный Центральный парк (Central Park), который по площади может соперничать с иными городскими районами и заслуживает того, чтобы потратить на него целый день — увидеть силуэт города над Большой лужайкой, покататься на лодке, устроить пикник в саду Консерватори, пробежаться вокруг Резервуара, оценить шекспировское представление и даже сходить в зоопарк.

По левую руку от парка находится Верхний Вест-Сайд (Upper West Side) — любимый адрес прописки городской интеллигенции, который показывают в каждом втором фильме и сериале про Нью-Йорк, будь то Вуди Аллен или «Секс в большом городе». Здесь в какую сторону ни иди — попадешь в очаг культуры: на юге находится Линкольн-центр с его оперой и балетом, на севере начинается кампус Колумбийского университета, а прямо рядом с парком стоит любимый детский музей — естественной истории. Пышные жилые дома Верхнего Вест-Сайда предпочитали Игорь Стравинский, Исаак Башевис-Зингер, Джон Леннон. Никакой визит сюда не может считаться полноценным без посещения старых деликатесных лавок — Zabarʼs и Barney Greengrass.

Традиционно считается, что к востоку от Центрального парка, в Верхнем Ист-Сайде (Upper East Side), живут нью-йоркские богатеи, и отчасти это правда: старушки в мехах и бриллиантах встречаются здесь куда чаще, чем татуированные подростки на скейтбордах, и недаром именно здесь находится главный магазин для состоятельных модниц — Barneys New York. Самое интересное в Верхнем Ист-Сайде располагается вдоль Центрального парка, где на отрезке Пятой авеню, который называют Музейной милей, стоят почти все главные музеи Нью-Йорка, включая музей Метрополитен, Коллекцию Фрика и Музей Гуггенхайма.

Наконец, к северу от Центрального парка начинается Гарлем (Harlem). Историю Гарлема начали в XVII веке голландские фермеры, которые пасли здесь коров и варили сыры. Потом здесь построили респектабельный пригород; потом пригород перестал быть респектабельным и превратился к концу XIX века в черное гетто. Здесь в 1920-х случилось Гарлемское Возрождение — невиданный подъем черного искусства и литературы; джаз в Cotton Club и театр Apollo на Сто двадцать пятой улице (она же бульвар Мартина Лютера Кинга) создали району репутацию столицы американской черной культуры. Но ситуация с каждым годом становилась все хуже: исход белого населения и разгул пуэрториканских наркодельцов привели к тому, что в 1990-х администрации пришлось вводить сюда чуть ли не национальную гвардию. Сегодня Гарлем — куда более респектабельный район, чем двадцать лет назад, и даже имеет репутацию одного из центров нью-йоркской гастрономии: сюда специально ездят отведать соул-фуд из Джорджии и каджун из Луизианы.